Танец отражений - Страница 84

– А ты не можешь его принять как сына, даже если он не следующий граф Форкосиган? Или это экзамен, который он должен пройти, чтобы быть принятым?

Граф молчал. Графиня заговорила тише. – Уж не голос ли твоего отца я эхом слышу в твоем? Не его ли я вижу, всматриваясь в глубину твоих глаз?

– Невозможно… чтобы его там не было. – Голос графа был таким же тихим, растревоженным, но не виноватым.

– Я… да. Понимаю. Прости. – Она снова села, к немалому облегчению Марка. – Хотя, несомненно, пройти тест на барраярского графа не так уж и трудно. Погляди на кое-кого из стариканов, заседающих нынче в Совете. А в отдельных случаях, тебе и поглядеть не удастся. Скажи, сколько времени прошло с тех пор, как голосовал граф Фортьен?

– Его сын уже достаточно взрослый, чтобы удержать за собой его скамью, – ответил граф. – К величайшему нашему облегчению. В последний раз, когда нам требовалось единогласное решение, приставу Совета пришлось отправиться за ним и лично вывозить из его резиденции, прерывая в высшей степени странную сцену… ну, в общем, граф находит несколько необычное применение своей личной охране.

– Как я поняла, качества от них требуются тоже необычные. – В голосе графини Корделии звучала усмешка.

– А ты откуда это узнала?

– От Элис Форпатрил.

– Я… даже не стану спрашивать, откуда знает она.

– Мудро с твоей стороны. Однако смысл в том, что Марку придется и вправду постараться, чтобы стать худшим графом в Совете. Они – не такая уж соль земли, как делают вид.

– Фортьен – отвратительный, нечестный пример. Вообще Совет функционирует лишь благодаря исключительной преданности делу очень многих. Он выжимает этих людей. Но – Совет лишь половина битвы. Сам Округ – второе, острейшее лезвие этого меча. Примут ли Марка люди? Неуравновешенного эмоционально клона искалеченного прототипа?

– Майлза они как итог приняли. Даже, по-моему, все больше им гордятся. Но Майлз этого добился сам. Он излучал такую преданность, что им ничего не оставалось, кроме как отразить ее в ответ.

– Не уверен, что именно излучает Марк, – задумчиво произнес граф. – Он больше похож на черную дыру в человеческом облике. Свет заходит туда, и ничего не выходит оттуда.

– Дай ему время. Он еще боится тебя. Думаю, это защитный механизм вины за то, что все эти годы он был предназначен для твоего убийства.

Марк, дышавший ртом ради полной тишины, съежился. У этой женщины что, рентген в глазах? Она весьма пугающий союзник – если вообще союзник.

– У Айвена, – медленно проговорил граф, – проблем с популярностью в Округе явно не будет. И, хоть неохотно, я считаю, что он мог бы справиться с тем вызовом, которым является графская должность. Не худший и не лучший, но по крайней мере средний.

– Именно этой системой он пользовался и до сих пор пользуется, чтобы благополучно миновать все трудности в школе, Имперской военной академии и своей нынешней карьере. Неприметный середнячок, – сказала графиня.

– Огорчительно смотреть. Он способен на столь большее.

– Находясь так близко к наследованию Империи, насколько блестящим осмеливается он быть? Потенциальные заговорщики, ищущие главу для своей группировки, слетались бы к нему, словно мошки на свет. И он мог бы стать такой привлекательной фигурой. Он лишь играет дурачка. На самом деле он, быть может, наименее глуп из всех нас.

– Оптимистичная теория, но если Айвен столь расчетлив, как он мог стать таким, едва научился ходить? – жалобно спросил граф. – Ты делаешь из него какого-то Макиавелли пяти лет от роду, милая капитан.

– Не настаиваю на этом толковании, – легко согласилась графиня. – Но речь о том, что если Марк выберет жизнь, скажем, на Колонии Бета, Барраяр это как-то переживет и похромает дальше. А Марк ни на йоту меньше не станет нашим сыном.

– Но я хотел столько ему передать… Ты все время возвращаешься к этой идее. К Колонии Бета.

– Да. Ты удивляешься, почему?

– Нет. – Голос его стал еще тише. – Но если ты увезешь его на Колонию Бета, я никогда не получу возможности узнать его.

Графиня помолчала, затем заговорила твердым голосом. – Эта жалоба произвела бы на меня больше впечатления, демонстрируй ты хоть какие-то признаки желания узнать его сейчас. Пока что ты избегал его почти так же усердно, как он от тебя прятался.

– Я не могу отложить все правительственные дела ради личного кризиса, – чопорно заявил граф. – Как ни хотел бы.

– Как я припоминаю, для Майлза ты это делал. Вспомни все время, которое ты проводил с ним здесь и в Форкосиган-Сюрло… ты украдкой воровал это время для него, урывая то там, то тут – час, утро, день, где только мог, а тем временем на сумасшедшей скорости тащил регентство сквозь шесть крупных политических и военных кризисов. Нельзя отказать Марку в той же форе, что от тебя получил Майлз, а потом ставить ему в вину то, что ему не удалось Майлза превзойти.

– Ох, Корделия, – вздохнул граф. – Я был тогда моложе. Я не тот папа, что был у Майлза двадцать лет назад. Этого человека больше нет, он сгорел.

– Я не прошу тебя пытаться быть таким же папой, как тогда; это было бы нелепо. Марк не ребенок. Я лишь прошу тебя: попытайся быть таким отцом, какой ты есть сейчас.

– Милая капитан… – Голос его устало затих.

После задумчивого молчания графиня многозначительно произнесла: – У тебя было бы больше времени и энергии, если бы ты вышел в отставку. Оставил наконец пост премьер-министра.

– Сейчас? Корделия, ну подумай! Я не осмелюсь потерять управление сейчас. Иллиан и СБ по-прежнему докладывают мне, как премьер-министру. Если я уйду и стану просто графом, я выпаду из этой командной цепочки. Я потеряю всю власть вести розыски.