Танец отражений - Страница 64

«Они не смогут заставить меня играть Майлза, если я не буду на него похож.»

С этого момента мысли его сделались несколько запутанными. Один из дендарийцев так разозлился на его бесконечные просьбы о добавке, что притащил ему целую коробку, свалил ее в углу и грубо заявил Марку, чтобы больше тот его не доставал. Марк остался наедине со своей операцией по самоспасению и хитрыми расчетами. Ему доводилось слышать о том, как узник прорыл туннель из своей камеры на свободу ложкой; а почему не он?

Все же, какой бы сумасшедшей эта идея не была – а какой-то частью своего сознания он понимал, что это так, – она придавала его жизни смысл. Прошло слишком много времени, бесконечные часы разгона и скачков в направлении Комарра, когда ему показалось, что этого недостаточно. Он прочел ярлык с питательными свойствами. Если соблюдать полную неподвижность, одна порция обеспечивает его требуемой дневной нормой калорий. Все, что он съест сверх того, прямиком превратится в не-Майлза. Каждые четыре порции должны давать килограмм добавочного веса, если он правильно посчитал. Плохо только, что меню одно и то же…

Дней едва хватит, чтобы заставить этот план сработать. Хотя на его теле лишние килограммы не спрячешь. К концу, запаниковав при мысли об уходящем времени, он ел уже непрерывно, пока недвусмысленная боль под ложечкой не заставляла его прекратить, – тем самым сочетая удовольствие, мятеж и наказание в одном странным образом приятном ощущении.

Куинн вошла без стука, с жестокой деловитостью переведя регулятор от положения «темно» на полное освещение.

– Ой, – отшатнулся Марк и прикрыл рукой глаза. Вырванный из своего беспокойного сна, он перевернулся на кровати. Прищурился на хроно на стене. Куинн пришла за ним на пол-суток раньше, чем он ожидал. Дендарийские корабли, должно быть, шли с максимальным ускорением, если ее появление означает прибытие на комаррскую орбиту. «Боже, помоги мне.»

– Вставай, – сказала Куинн. Она наморщила нос. – И помойся. Надевай мундир. – Она положила в ногах кровати что-то цвета темного хаки, с проблеском золота. Исходя из ее обычного настроения, Марк ожидал, что она эту вещь швырнет, но по благоговейной аккуратности, с какой она положила одежду на кровать, он догадался, что это один из мундиров Майлза.

– Я встану, – ответил Марк. – И вымоюсь. Но не надену этот мундир – и вообще никакого мундира не надену.

– Сделаешь, что тебе велят, мистер.

– Это мундир барраярского офицера. Он олицетворяет настоящую власть, и барраярцы ее соответственно блюдут. Они вешают тех, кто надевает фальшивые мундиры. – Он сдернул одеяло и сел. Голова у него слегка кружилась.

– Бог мой! – придушенным голосом ахнула Куинн. – Что ты с собой сотворил?

– Полагаю, – заявил он, – вы всё равно можете попытаться втиснуть меня в этот мундир. Но вам стоит принять во внимание будущий эффект. – И он, шатаясь, двинулся в ванную.

Моясь и снимая щетину депилаторием, он обозрел результаты своей попытки к бегству. Просто времени было мало. На самом деле он набрал те килограммы, которые пришлось до того сбросить, чтобы сыграть на Эскобаре адмирала Нейсмита, – ну, может, слегка сверх того, – и это за какие-то четырнадцать дней вместо года, который он набирал этот вес в первый раз. Намек на двойной подбородок. Его туловище заметно потолстело, хотя живот – двигался он осторожно – болезненно раздулся. Недостаточно, еще недостаточно для спасения.

Куинн есть Куинн, она должна была убедиться сама, и она все же примерила на него барраярский мундир. Марк специально обмяк. Эффект вышел… весьма невоенный. Она с рычанием сдалась и позволила ему одеться самому. Он выбрал чистые тренировочные штаны, мягкие шлепанцы и просторную куртку Майлза – барраярского гражданского фасона, с широкими рукавами и вышитым поясом-кушаком. Мгновение он тщательно раздумывал, какой вид больше досадит Куинн: если он повяжет этот кушак вокруг своего округлившегося живота, по экватору, или ниже выпуклости, словно бандаж. При последнем варианте Куинн скривилась, словно съела лимон, и Марк так и оставил.

Она уловила его обреченное настроение. – Наслаждаешься? – спросила она саркастически.

– Сегодня у меня больше ничего веселенького не будет. Так?

Она разжала кулак, сухо соглашаясь.

– Куда вы меня ведете? И коли на то пошло, мы где?

– На орбите Комарра. Мы сейчас тайно вылетим на шлюпке на одну из барраярских военных станций. И у нас будет совершенно секретная встреча с шефом Имперской Безопасности капитаном Саймоном Иллианом. Он прибыл на скоростном курьере из самой штаб-квартиры СБ на Барраяре, опираясь на те весьма двусмысленные зашифрованные сообщения, которые я ему отправила, и он чертовски сильно захочет узнать, почему это я нарушила его обычный распорядок. Он потребует сказать ему, какого черта это так важно. И… – голос у нее сорвался, и она вздохнула, – я буду обязана рассказать ему.

Она вывела его из каюты-камеры и повела по «Сапсану». Очевидно, охранников у двери она отпустила прежде, чем вошла, но вообще-то все коридоры казались пустынными. Нет, не пустынными. Очищенными.

Они подошли к люку пассажирской шлюпки и прошли внутрь; пилотом оказалась сама капитан Ботари-Джезек. Ботари-Джезек и больше никого. Явно намечается вечеринка в очень узком кругу.

Обычная холодность Ботари-Джезек сегодня казалась особенно явной. Когда она оглянулась на Марка через плечо, глаза ее расширились, а темные брови вразлет нахмурились в изумленном осуждении его одутловатой, обрюзгшей внешности.