Танец отражений - Страница 77

Пока император разглядывал Марка, его улыбка исчезла, сменившись первоначальным задумчивым выражением. Немного походило на то, как глядел на него граф Форкосиган, – этот взгляд, открыто вопрошающий «Кто ты?», только без жадной напряженности, которая была в глазах графа. Терпимое удивление.

– Это ваш кабинет? – спросил Марк, осторожно устраиваясь на императорском вращающемся кресле. Для кабинета комната казалась маленькой и аскетичной.

– Один из. Все это здание просто набито различными офисами, и некоторые из них – в самых странных уголках. У графа Форволка кабинет в бывшей темнице. Головы не поднять. А этой комнатой я пользуюсь как личным убежищем, когда бываю здесь на заседаниях Совета Графов или по каким-то другим делам.

– А почему я считаюсь делом? Ну, помимо того, что не могу быть потехой. И дело это личное или официальное?

– Я и сплюнуть не могу, чтобы это не стало официальным. На Барраяре это две вещи не особо разделимы. Майлз.. был… – на прошедшем времени глагола Грегор тоже запнулся, – если перечислять произвольно: равный мне человек из моей касты; офицер на моей службе; сын чрезвычайно, чтобы не сказать первостепенно, важного должностного лица; личный друг всей моей жизни. И наследник графства. А графы – это механизм, посредством которого один человек, – он прикоснулся к своей груди, – превращается в шестьдесят, а затем во множество. Графы – это старшие офицеры Империи, а я ее капитан. Вы понимаете, что я – это не Империя? Ведь империя – это просто географическое понятие, а Империя, с большой буквы, – это общество. Единый, множественный организм, – в конечном счете, включающий в себя каждого подданного – вот что такое Империя. И в нем я лишь деталь. Взаимозаменяемая часть – вы заметили скальп моего двоюродного деда там, внизу?

– Гм… да. Он, э-э, бросается в глаза.

– Здесь дом Совета Графов. Точка приложения рычага может мнить себя самой главной, но без рычага она ничто. Безумный Юрий забыл об этом. А я помню. Граф округа Форкосиганов – еще одна живая часть. И тоже заменимая. – Он замолчал.

– Э-э… звено цепи, – осторожно предложил Марк, демонстрируя, что он внимательно слушает.

– Звено кольчуги. Нить паутины. Так что одно слабое звено – это еще не фатально. Чтобы случилась настоящая катастрофа, должны ослабеть многие звенья одновременно. Хотя… очевидно, что хочется иметь как можно больше надежных, верных звеньев.

– Очевидно. – «Почему ты на меня смотришь?»

– Ну вот. Расскажите мне, что произошло на Единении Джексона. С вашей точки зрения. – Грегор устроился на табурете, зацепившись носком ботинка за ножку и скрестив лодыжки – явно удобно и устойчиво, точно ворон на ветке.

– Я бы начал рассказ с событий на Земле.

– Как пожелаете. – Короткая, спокойная улыбка Грегора дала Марку понять, что в его распоряжении все время вселенной и сто процентов императорского внимания.

Запинаясь, Марк принялся рассказывать. Грегор задал лишь пару вопросов, прерывая речь Марка тогда, когда тот застревал на самых трудных моментах. Пару вопросов, но испытующих. Марк быстро понял, что Грегор не гонится за голыми фактами. Он явно уже видел доклад Иллиана. Император старался получить нечто иное.

– Не могу оспаривать, что намерения у вас были благие, – в какой-то момент заметил Грегор. – Бизнес по пересадке мозга – отвратительное предпринимательство. Но понимаете ли вы, что все ваши усилия, ваш налет едва ли оставили на этом механизме царапину. Дом Бхарапутра попросту выметет разбитое стекло и продолжит свое дело.

– Для сорока девяти клонов это будет огромная разница, – упрямо доказывал Марк. – Все прибегают к одному и тому же проклятому доводу: 'Я не могу сделать все, так что не буду делать ничего'. И не делают. И это длится и длится. В любом случае, если бы я смог вернуться через Эскобар – как сперва и планировал – в новостях была бы большая сенсация. Может, дом Бхарапутра даже попытался бы затребовать э тих клонов назад законным путем, и тогда действительно поднялась бы такая шумиха! Уж я бы позаботился. Даже будь я в эскобарской тюрьме. Где, кстати, бхарапутрянским судебным приставам было бы тяжело меня достать. И может… может все это заставило бы заинтересоваться этой проблемой других людей.

– А! – отозвался Грегор. – Трюк на публику.

– Это был не трюк, – возмутился Марк.

– Извините. Я не имел в виду, что ваши усилия были ничтожны. Скорее наоборот. У вас, в конце концов, была долговременная и связная стратегия.

– Ага, была, только отправилась в мусорный дезинтегратор в тот же миг, как я потерял контроль над дендарийцами. Как только они узнали, кто я есть на самом деле. – Он с тоской припомнил свою беспомощность.

Понукаемый Грегором, Марк перешел к подробному рассказу о гибели Майлза, неразберихе с потерей криокамеры, их оборвавшихся попытках ее вернуть и унизительном изгнании из локального джексонианского пространства. Он обнаружил, что раскрывает при этом свои истинные мысли гораздо откровеннее, чем это ему обычно было удобно, однако… Грегор чуть ли не провоцировал на естественность. И как он это делает? Мягкая, почти скромная манера поведения скрывала в высшей степени опытного манипулятора. Марк быстро и неискренне протараторил описание происшедшего с Мари инцидента и своего полубезумного одиночного заключения, а затем погрузился в невразумительное молчание.

Грегор задумчиво нахмурился и какое-то время ничего не говорил. Черт, да этот человек почти все время молчал. – Мне кажется, Марк, вы недооцениваете свои сильные стороны. Вы проверили себя в бою и доказали собственную отвагу. Вы способны взять на себя инициативу и на многое решиться. Мозгов у вас хватает, хотя порой… недостает информации. Неплохие предпосылки, которые могут потребоваться для управления графством. Когда-нибудь.